[norakura]

Перевела воспоминания Марго об аресте в Сан-Франциско 11 июля 1967. Какое же наслаждение её слушать, читать и переводить! была бы я учителем английского, создала бы курс "английский с дамой Марго".
Рудольфа тоже интересно переводить, но гораздо сложнее, потому что хочется сохранить в переводе его...интересный выбор грамматики

В Сан-Франциско, в год, когда хиппи ещё были малоизвестными незапятнанными «людьми цветов», у выхода из театра к нам подошёл высокий библейского вида человек и спросил, не хотим ли мы пойти на «тусовку». «Что это? Какая-то вечеринка?» - спросила я с интересом. «Да», - ответил он. Рудольф и я собирались ужинать в «Трейдер вик» с большой компанией друзей, но я всё равно взяла адрес.
По пути домой я предложила посетить «тусовку». Рудольф не был в восторге от идеи, но в итоге мы всё равно поехали «всего на 20 минут». Хозяин квартиры, Пол, оказался ирландцем, он был с бородой, носил сандалии и выглядит так, как я представляла себе Святого Иоанна. Когда мы приехали, он сказал какой-то девушке принести «полдозняка». Поняв, что речь идёт о марихуане, я сказала: «Ради всего святого, нам не надо, мы не курим». Там не было ни кофе, ни вина, ничего из того, что можно найти на обычной вечеринке. Я была уверена, что у ирландца найдётся чай, но и тут промахнулась. Мы уже хотели вежливо со всеми попрощаться, но в этот момент раздался звонок в дверь, и следующее, что я помню - как хватаю свою белую норковую шубу, пока нас всех ведут на крышу эти сонно выглядящие люди, которые задвигались удивительно проворно при упоминании слова «облава».
Длительное время мы просидели под звёздами. Я вывернула шубу наизнанку и положила её на колени, чтобы не запачкать. Попытка спуститься через пожарный выход не увенчалась успехом, а по возвращении на крышу мы встретили полицейских, которые провели нас в местный участок. Через час или два они приняли решение увезти всех 16 человек в изолятор. Услышав это, я подумала, что не лишним будет сообщить об этом менеджеру Королевского балета, доброму Вернону Кларку. Я сказала: «Это Марго. Я ужасно сожалею, что вынуждена разбудить Вас в пять часов утра, но Рудольфа и меня арестовали». На его вопрос где мы, я ответила: «Мы в Хэйт-Эшбери». «Хэйт-что?» - спросил Вернон, который, видимо, никогда не слышал о знаменитом районе хиппи, который все туристы считали необходимым для посещения. Я подумала, что это великолепно по-британски с его стороны.
На «Черной Марии» нас отвезли в изолятор, там меня передали женщине-надзирателю, которая взяла мою сумочку со всем, что там было, и оставила лишь помаду. Я сказала: «Не очень много пользы от помады без зеркала». «Вам не позволено зеркало», - ответила она. Она меня обыскала – думаю, на наличие наркотиков. Я начала смеяться, она сурово спросила, что тут смешного. «Мне ужасно смешно, потому что я в жизни ничего не курила». Она посмотрела на отчет в моей карточке и спросила с упреком: «Вы в курсе, что обвиняетесь в употреблении наркотиков?» Я сказала: «Всё равно я думаю, что это смешно».
Снятие отпечатков пальцев было невероятно тщательной процедурой, занявшей 15 минут, я уж решила, что у меня 15 рук. Затем меня провели через дверь, над которой действительно было написано «Mug Room» (комната для фотографий под арестом, магшотов). Здесь была сделана фотография, которая, я уверена, не сравнится ни с одним из портретов Сесила Битона.
Около шести утра, когда все формальности были улажены, я попросила позвонить мужу в Панаму за свой счет. Я не хотела, чтобы он узнал об этой истории из СМИ раньше, чем я ему расскажу. Надзирательница незаметно вышла, пока я разговаривала с Тито, который повёл себя так, как мог только он. Он просто сказал: «Не волнуйся, любимая. Мне всё равно». «Но ты посреди выборов. Я боюсь, арест жены повредит тебе. Мне ужасно жаль». «Мне всё равно, дорогая», - повторил он. С большим облегчением я положила трубку и, к моему удивлению, до недавнего времени суровая леди вернулась в кабинет и сказала: «Только не говорите, что вы мой кумир! Вы действительно Марго Фонтейн?» И она оказалась очень дружелюбной, так что мне даже было грустно уходить.
Вернон Кларк как раз приехал, чтобы забрать нас, и я не могла поверить своим глазам, когда увидела толпу репортеров и фотографов, которые поджидали нас у здания. «Такое никогда бы не произошло в английской тюрьме», - подумала я с типичным шовинизмом. Рудольф воспринял это достаточно спокойно, учитывая, что он изначально не хотел идти на «тусовку». Он никогда не упрекал меня по этому поводу, и я решила, что в будущем я должна более внимательно относиться к моей природной нелюбви к экскурсиям.